Мой народ / Народы / Россия / Ингушетия

Их называли «дикими»

28.08.2016



автор: Хасбулат Махаев

«Их называли «дикими», потому что на них надеты страшные мохнатые папахи, потому что они завязывают на голове башлыки, как чалмы, и потому, что многие из них — абреки, земляки знаменитого Зелимхана», — пишет Илья Львович Толстой, военный журналист в Первую мировую.




С началом Первой мировой войны император Николай II принимает решение о создании особой боевой части в рядах Российской Армии — Кавказская конная военная дивизия. На 90% дивизия состояла из добровольцев, представителей народов Кавказа, из которых формировались отдельные бригады. Бригад было три: первая состояла из Кабардинского конного полка и Дагестанского конного полка (из дагестанцев), вторая — Татарский конный полк (преимущественно состояла из азербайджанцев) и Чеченский конный полк (из чеченцев). Третья бригада — Черкесский конный полк (черкесы, карачаевцы, абхазы) и Ингушский конный полк (состоял из ингушей). Также существовала Осетинская пешая бригада и 8-й Донской казачий артиллерийский батальон. Вообще, территориальное формирование воинских частей не было чем-то новым для Российской Армии, поэтому и в Кавказской части продолжили работать по старой схеме.

«Я жил целый месяц в халупе в центре расположения «диких полков», мне показывали людей, которые на Кавказе прославились тем, что из мести убили нескольких человек, — и что же я видел? Я видел этих «убийц», нянчивших и кормящих остатками шашлыка чужих детей, я видел, как полки снимались со своих стоянок и как жители жалели об их уходе, благодарили их за то, что они не только платили, но и помогали своими подаяниями, я видел их выполняющими самые трудные и сложные военные поручения, я видел их в боях, дисциплинированных, безумно отважных и непоколебимых» (Илья Толстой). В шутку эту часть называли «Дикой», но в каждой шутке есть доля правды. Одно упоминание Дикой Дивизии уже вызывало приступ паники в стане противника.

В Ингушском Полку преобладали ингуши, отсюда и происходило его название, но командиром полка был абхазец, помощником командира — грузин, а другим помощником — принц Наполеон Ахил Мюрат, правнук знаменитого маршала Бонапарта. Были в полку русские, осетины и армяне.

Слава Дивизии в рядах Армии была неимоверной, каждый не мог не поразиться такой уникальной своеобразности горской части. Доподлинно известно, что не было зафиксировано ни одного дезертирства в рядах полков. Ингушский полк всегда проявлял себя с самой лучшей стороны. Выражаясь современным языком, «фишкой» ингушей являлись ночные проходы и бои. В мае 1916 года, после легендарного Брусиловского прорыва, ингуши преследовали выбитых со своих позиций врагов.

15 июля 1916 года полк взял занятую врагом укрепленную деревню Езераны, это была одна из самых успешных военных операций Российской армии того времени — в плен было взято более 100 человек, убито более 200. Противник был полностью выбит из данной местности. Касаемо особенностей Дикой Дивизии можно обратиться к рукописям российского офицера и писателя, скончавшегося в эмиграции, Анатолия Маркова, который служил ротмистром в Ингушском полку:

«Не трудно было обучить горцев и приемам владения холодным оружием. Привычка к нему — у кавказца в крови…»

«У горцев — привычка сидеть в седле несколько боком, то правым, то левым, в результате чего при больших переходах в полках появлялась масса лошадей со сбитыми спинами. Отучить всадников от этого было трудно…»

«С прибытием на фронт Дикой Дивизии выявилась еще одна проблема психологического характера. У любого горца в крови — безграничное почитание храбрости. Нельзя более сильно оскорбить его, как хотя бы только намекнуть на его трусость. В первое время в сторожевом охранении нередко были случаи, когда всадник расстилал бурку и спокойно укладывался спать, а на требование офицера бодрствовать отвечал с глубоким убеждением в своей правоте: «Тебе боится — не спи. Моя — мужчина. Моя — не боится. Спать будет».

«Особенностью туземцев была их боевая личная инициатива. Важно упомянуть еще об одном качестве туземцев: на поле боя они никогда не оставляли своих — не только раненых, но даже и убитых и выносили их, несмотря на огонь».

«Боевые награды всадниками очень ценились, но, принимая крест, они настойчиво требовали, чтобы он был не с «птицами», а с «джигитом». Поэтому кресты для иноверцев Императорской Армии чеканили с двуглавым орлом, а не с Георгием Победоносцем». «Отношения между офицерами и всадниками носили характер совершенно отличный от отношений в полках регулярной конницы, о чем молодые офицеры наставлялись старыми. Например, вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговоры. В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что отнюдь не влияло на соблюдение дисциплины. Что касается брани, то в Дивизии ей вообще не было места».

«Перед началом офицерского собрания адъютанты полков подсчитывали, сколько за столом сидит магометан и сколько христиан. Если было больше магометан, все оставались в папахах, как это требовали мусульманские обычаи, а если преобладали христиане, то мусульмане подчинялись их обычаям и снимали папахи. Воспитание такого взаимного уважения к вероисповеданиям и разным обычаям укрепляло сплоченность в Дивизии».



В полках слагались и свои песни. Как правило, они рождались после ожесточенных боев и совершенных подвигов. В Ингушском Конном Полку стали распевать песню, сочиненную после радостной победы и захвата артиллерийской батареи… Ингуши исполняли песни на русском, но на свой манер:

«Мы не знаем страха,
Не боимся пули,
Нас ведет в атаку
Харабрый Мерчули!
Пушки мы отбили,
Рады от души.
Вся Россия знает:
Джигиты ингуши!»